["Наассены"]  ["Ператы"]  ["Сетиане"]  [Megale Apophasis]  ["Докетисты"] [Монойм Араб]  [Книга "Барух"]

[Содержание "Опровержения всех ересей" Ипполита]

["Опровержение всех ересей Ипполита" как вспомогательный источник по истории античной науки]

5. ГНОСТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ В ИЗЛОЖЕНИИ ИППОЛИТА

Из всего разнообразия материала, содержащегося в «Опровержении всех ересей» Ипполита, я привожу ниже несколько фрагментов, в которых рассказывается о различных, однако во многих отношениях родственных, гностических учениях о космосе, человеке и конце истории. Особенностью этих гностических систем является то, что (1) о них мы знаем только от Ипполита (за исключением «сетиан», упоминаемых и другими ересиологами, однако учение «сетиан» у Ипполита в корне отличается от того, что мы знаем из других источников) и (2) все они учат о трех базовых началах (называемых различными именам). Кроме того, авторы этих систем примечательны повышенным по сравнению с другими гностиками вниманием к греческой философско-мифологической традиции, а также только косвенным образом связаны с христианством и в некоторых случаях христианские мотивы выглядят вторичными по отношению к основной системе. 

В центре гностического учения – эсхатология. Главная задача «избранного» гностика состоит в том, чтобы найти выход из этого мира (собственными усилиями и при помощи небесного спасителя), «избежать гибели» (V 17, 4–7 и в др. местах) и «никогда более не возвращаться в этот изменяющийся космос» (VI 14, 6). Однако что делает этот космос изменчивым и непригодным для жизни? Некое злое, хаотическое начало, в различных текстах появляющееся под различными именами. Именно с ним вступает в космическую борьбу Спаситель, и мотив этот универсален для большинства мифологических систем. Силы космоса, боги и избранный ими герой (такой как Мардук, Индра или Ваал) вступают в борьбу с силами хаоса, которые грозят уничтожить космический порядок. Именно он, по праву победителя затем становится, с согласия остальных богов, царем спасенного мира. Во многих мифах эта борьба описывается как постоянная. Спаситель мира должен все время охранять мир, поскольку силы хаоса могут проснуться в любую минуту и нанести роковой удар. Даже в относительно стабильной египетской мифологии гигантский дракон или змей Апофис или Апеп, воплощение хаоса, все время стремится вырваться наружу. (Об этом рассказывается в египетской Книге о низвержении Апофиса, Bremmer-Rhind papyrus, British Museum. В книге приводятся различные заклинания, которые нужно произносить, чтобы успокоить змея). Однако гностические авторы идут дальше. В духе иранской и иудейской апокалиптической традиции[1] они говорят не просто о достижении некоторого баланса между силами космоса и хаоса. Задачей спасителя является полное уничтожение самого источника хаоса. Его цель – не временная победа, но полное и окончательное спасение совершенных, установление идеального порядка (в неком умопостигаемом космосе – плероме), и разрушение если не актуально злодеятельного, то по крайней мере нестабильного и хаотического начала. Сценарии различны, но подобный конец им представляется неизбежным. Примечательно, что в отличие, например, от системы школы Валентина, в данных текстах космическая борьба ведется силами в меньшей степени персонифицированными, что подчеркивается различными естественнонаучными аналогиями.

Перевод выполнен по изданию: Refutatio omnium haeresium. Ed. by Miroslav Markovich. Berlin: De Gruyter, 1986; с учетом: Völker W. Quellen zur Geschichte der christlischen Gnosis. Tübingen, 1932. Simonetti M. Testi gnostici in lingua greca e latina. Roma: Fondazione Lorenzo Valla, Arnoldo Mondadori Editore, 1993; и сверен с английским переводом: Haardt R. Gnosis: Character and Testimony. English translation by J.F. Hendri. Leiden: Brill, 1971; Foerster W. Gnosis: A Selection of Gnostic Texts in Two Volumes. Oxford, 1972, vol. 1, pp. 245 ff. Сверка отдельных частей перевода проведена С. Месяц (Институт философии РАН) и А. Щетниковым (Новосибирск), за что хочется выразить им искреннюю признательность.

5.1. «Наассены»

Hippolytus, Refutatio V 6, 3–11, 1 (с сокращениями)

6. (3) Настало время обратиться к тем сочинениям (pragmate?an), которые у нас есть, и начнем мы с тех, которые имеют наглость славить змея, источника заблуждений, изобретших эти речи по его вдохновению. Иереями и защитниками (prost£tai) этого учения являются, прежде всего, так называемые «наассены», получившие это имя благодаря еврейскому языку, поскольку «наас»[2] по-еврейски означает «змей». (4) После этого они назвали себя «знающими» (gnwstikoÚj), утверждая, что единственные познали «глубины»[3]. Многие другие откололись от них, разделив ересь на множество вариантов, хотя в действительности исток у нее один, и одна и та же история рассказывается ими под различными именами, как это собирается показать [мое] рассуждение.

В своей доктрине они превыше всех почитают Человека и Сына Человеческого (ср. Пс. 8: 5). (5) Человек этот двуполый (¢rsenÒqhluj) и именуется ими Адамом.[4] В его честь сочинили они множество гимнов, и эти гимны, вкратце, сводятся к следующему: «От тебя, отец, и через тебя, мать, два бессмертных имени, родители эонов (aènwn), житель (pol?ta) небес, славный Человече». (6) Они разделяют его, как Гериона[5], на три (части): умную, душевную и бренную (tÕ noerÒn, tÕ yucikÒn, tÕ co?kÒn), и думают, что знание его есть начало способности познания Бога, говоря так: «Начало совершенства – это знание Человека, однако полное совершенство – это знание Бога». (7) По его[6] словам, все эти умные, душевные и бренные [элементы] соединились и сошлись вместе в одном человеке Иисусе, рожденном Марией. И он говорит, что эти три человека вместе возвещали из своих особых сущностей об одном и том же, но каждый делал это для своих. Потому что космос, по их представлению, населяют три рода (g?nh) существ – ангельские (¢ggelikÒn), душевные и бренные (co?kÒn), и им соответствуют три церкви (?kklhs?ai), имена которых: избранная, призванная и порабощенная (?klekt», klht», acm£lwtoj).

7. (1) Вот некоторые главы из многих речей, переданных, как они говорят, Мариам Иаковом, братом Иисуса…[7] Основой их системы является учение о человеке Адаме, о нем, по их словам, говорится в их сочинениях…

(3) Первой, согласно эллинам, людей произвела Земля (Гея), принеся благородный плод, ибо она желала стать матерью не бесчувственных растений или неразумных животных, но рассудительных и боголюбивых существ. (4) Однако трудно сказать, говорит он[8], то ли первым возник Алалкоменей у беотийцев за Кефисидским озером, то ли это была божественная раса Куретов с горы Ида, то ли фригийские Корибанты, которых первыми увидело солнце, прорастающими как ветви, то ли Аркадия первой увидела Пеласга, жившего там до прихода эллинов, то ли Элевсин увидел Диавла, обитателя Рарии, то ли Лемнос в тайных оргиях породил Кабира, прекрасное дитя, то ли Пеллена Флегреанская – Алкионея, древнейшего из гигантов. (5) Ливийцы называют первым среди рожденных Иарбанта, поднявшегося из сухих равнин и первым вкусившего сладких желудей Зевеса. А в Египте говорят, что Нил, который вплоть до сегодняшнего дня насыщает жиром и оживотворяет египетский ил, произвел на свет живые существа, облеченные в плоть влажным теплом. (6) Ассирийцы считают [первым человеком] Оанна, питающегося рыбой, а Халдеи – Адама. По их словам, это был тот самый человек, которого произвела одна лишь земля. И он лежал бездыханный и бездвижный, не содрогаясь, подобно статуе, будучи образом того небесного Человека Адама, которого они воспевают в гимнах.[9] Его сотворили многие силы, которые они подробно описывают.

(7) Поэтому чтобы небо окончательно одержало победу над этим великим человеком, «от которого» происходит, как они говорят, «каждый род, поименованный на земле и на небе» (ср. Ефес. 3: 15), ему была дана душа, чтобы через эту душу находящееся в подчинении изваяние (tÕ pl£sma) этого великого, прекраснейшего и совершенного человека – ибо так они его называют – могло испытывать страдание и нести наказание. (8) И снова спрашивают они: что есть душа, откуда она, какова ее природа, чтобы войдя в человека и дав ему возможность двигаться, она подчинила [себе] и казнила изваяние совершенного человека? И снова в своих поисках они обращаются не к Писанию, а к тайным книгам. Душу, как они говорят, трудно найти и постичь, поскольку она никогда не остается в одном и том же очертании или в одной и той же форме (sc»matoj oude morfÁj), не пребывает в одном и том же состоянии (p£qouj), а потому невозможно постичь ее природу и понять ее сущность. (9) Эти и подобные многочисленные заблуждения находят они в книге, именуемой Евангелием Египтян. И они пребывают в замешательстве, как и другие язычники, будучи не в силах решить, происходит ли душа от Предсущего (?k toà proÒntoj), или от Самородного (toà aÙtogenoàj), или от изливающегося Хаоса (toà ?kkcum?nou c£ouj). Впрочем, задумав осуществить трехчастное деление человека, они прибегают к ассирийским ритуалам. Ведь именно ассирийцы первыми начали учить о том, что душа состоит из трех частей, оставаясь при этом единой.

(10) Всякая природа, говорят они, стремится к душе, хотя и по-разному. Душа является причиной всего возникающего, так как все питающееся и растущее нуждается в душе. Ничто, как он говорит, не в силах питаться и расти, не имея души. Даже камни, как он утверждает, имеют душу[10], ибо обладают способностью увеличиваться, а увеличение не может произойти без питания – в самом деле, все увеличивающееся увеличивается благодаря прибавлению, а прибавление вызвано пищей питающегося. Так что, по его словам, всякая природа «поднебесных, наземных и подземных вещей» нуждается в душе. (11) Ассирийцы называют душу Адонисом или Эндимионом. Когда она зовется Адонисом, как он говорит, душу с этим именем любит и желает Афродита. (А Афродита, согласно им, означает рождение.) (12) Когда же Адониса любит Персефона, еще именуемая Корой, душа становится мертвой, отделенной от Афродиты, то есть от рождения. Когда же Селена желает Эндимиона и испытывает любовь к форме[11], то в этом случае, как он говорит, в душе нуждается само высшее творение. (13) Когда же Мать богов, любя Аттиса, оскопляет его, тогда, по его словам, блаженная природа надмирных (tîn Øperkosm?wn) и вечных сущностей призывает к себе наверх мужскую силу души. (14) Человек, по их словам, двупол (¢rsenÒqhluj). В соответствии с подобным учением соитие женщины с мужчиной оказывается чрезвычайно скверным и отвратительным [делом]. (15) И Аттис, говорит [наассен?], был оскоплен, то есть отделен от находящихся внизу бренных частей творения (tîn co?kîn tÁj kt?sewj k£twqen <?cwr?sqh> merîn), и отправился вверх к вечной сущности, где нет ни мужского, ни женского, но новое творение (kain¾ kt?sij)[12], «новый человек» (Ефес. 2: 15; 4: 24; II Кор. 5: 17), двуполый (¢rsenÒqhluj)…[13] А что они именуют «вышним» я покажу, когда достигну подходящего места [их сочинения]. (16) Но они утверждают, что, по их мнению, они свидетельствуют, что Рея – это не совершенно изолированная, но – как я могу сказать – всеобщая природа. И это, заявляют они, есть то, что утверждено Словом (Логосом): «Ибо невидимое его, видимо из создания мира, постигаемое посредством того, что Он сотворил, даже его вечная сила и Божество, так что нет у них оправдания. Поскольку, зная Бога, они не прославили его как Бога, и не возблагодарили, но их глупое сердце осуетилось. (17) Ибо называя себя мудрыми, они сделались глупы, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся… Поэтому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным». Однако, что такое, согласно им, естественное употребление, мы объявим в другом месте. «Подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая безобразное», – (18) слово «безобразное» означает, согласно им [наассенам], первую и благословенную сущность, лишенную формы, являющуюся причиной всех очертаний тем вещам, которые оформлены в фигуры, – «и получая в самих себе должное воздаяние за свое заблуждение» (Рим 1: 20-27). Эти слова, сказанные Павлом, описывают, согласно им, всю их школу, и сокровенное таинство блаженного наслаждения. Ибо обещание омовения есть, по их мнению, не что иное, как введение того, кто омыт в животворной воде и умащен невыразимым умащением (как его введением) в неиссякающее блаженство.

(20) Но они утверждают, что в пользу их учения должно приводить не только свидетельства из таинств ассирийцев, но и из таковых у фригийцев относительно счастливой природы – скрытой и, однако, в то же время отверстой – вещей возникших и приходящих в существование, и тех, что еще будут, – счастливой природы, которая, говорит он, есть небесное царство, которое следует искать внутри человека. И касательно этой природы они оставили ясный отрывок, находящийся в евангелии, озаглавленном «от Фомы», говоря так: «Ищущий меня, найдет меня среди отроков от семи лет, ибо сокрытый там, на четырнадцатый год я покажусь». Это, однако, не есть учение Христа, но Гиппократа, который использует такие слова: «Семилетний ребенок – это половина отца». (21) И вот так они, помещая производительную природу вселенной в причинное семя, и удостоверившись в [афоризме] Гиппократа о том, что семилетний ребенок – это половина отца, утверждают, что в 14 лет, согласно Фоме, он покажется. Это у них говорится о невыразимом и таинственном Логосе. (22) Они утверждают, что египтяне, которые после фригийцев, как установлено, древнее всех прочих людей, и которые по их собственному признанию первыми объявили всем прочим людям обряды и оргии, одновременно всех богов, а равно виды и энергии [вещей], имеют священное и благоговейное, и для непосвященных – невыразимые таинства Изиды. (23) Последние, однако, суть не иное, как то, что она – в семислойных одеяниях и траурном платье искала и унесла – гениталии Осириса. Они говорят, что Осирис – это вода. Но природа в семи одеяниях, обернутая и облаченная в семь мантий эфирной ткани, – ибо так они именуют блуждающие звезды, аллегорически обозначая их эфирными одеяниями, – есть так сказать изменчивое рождение, и представлена, как творение, измененное посредством несказанного и и неописуемого, и непостижимого и не имеющего формы. (24) И это, говорят [наассены], есть то, о чем говорит Писание: «Праведные упадут семь раз, и поднимутся снова» (Притч 24, Лк 17:4). Ведь эти падения, говорит он, суть изменения звезд, движимых тем, кто движет всё. 

Этот сюжет далее подробно развивается, с привлечением персонажей греческой, египетской, «фригийской» и греческой мифологии, цитируются Гомер и Эмпедокл. Мы вынуждены оставить эти пространные рассуждения в стороне, вычленив только то, что непосредственно касается «наассенов». Создается также впечатление, что Ипполит в этом разделе соединяет в одну две гностические системы или же привлекает дополнительный источник.  Далее Ипполит сообщает следующее:  

8. (1) …по их словам, говорящий, что космос происходит из одного [начала], ошибается, а полагающий, что из трех – говорит истину, поскольку сможет доказать это для мира в целом. (2) В самом деле, говорит он, одна природа есть блаженная природа благословенного вышнего Человека Адама; вторая – смертная, находящаяся внизу; третья – тот оказавшийся в горнем мире неподвластный царю род (¢bas?leutoj gene¦), к которому принадлежит и Мариам ищущая, и великий мудрец Иофор, и Сепфора смотрящая, и Моисей, род которого не в Египте, поскольку дети у него родились в Мадиаме…

9. (11) …Эти люди поклоняются только наасу и потому называются наассенами. (12) Наас же – это змей, и потому, как они говорят, все храмы на земле называются «наос» от имени «наас» (naoàj ¢pÕ toà n£aj). Именно во имя нааса учреждаются каждая святыня, каждый ритуал и таинство. Вы не найдете на свете ни одного ритуала, для которого не создавался бы храм, и в котором не упоминался бы наас, от которого этот храм и происходит.

(13) Этим змеем, по их словам, является влажная сущность, как учил и Фалес Милетский; и ничто из сущего – будь то смертное или бессмертное, одушевленное или неодушевленное – не может составиться без него. Ему подлежит все, и он есть благо, и заключает в себе «как в роге единорога» красоту всех вещей, и придает всему сущему зрелость и миловидность сообразно с природой и особенностью каждого … (19) К этой воде, говорит он, стремится всякая природа и берет от нее свою сущность, ибо каждой природе от этой воды достается то, что более всего ей соответствует, не в меньшей мере, нежели железо стремится к магниту…

10. (1) Вот (в заключение) один краткий пример из их пространных сочинений… 

«Первородный Ум был общим законом всего,

Изливающийся вовне (cuq?n) Хаос стал вторым после него.

Третьей была Душа, исполнительница закона.

Приняв форму оленя (?), она тяжко трудится, играя со смертью:

То она из дворца взирает на свет –

то стенает, брошенная в пещеру,

то ликует – то плачет,

то судит – то судима,

то умирает – то возрождается.

Она мечется и страдает

и, заблудившись в поисках выхода,

впадает, несчастная, в лабиринт бед.[14]

Говорит Иисус: “Отец,

Плох ее путь, он ведет к земле,

все дальше от твоего Духа.

Она стремится избежать горечи Хаоса,

но не знает пути к свободе.

Поэтому, пошли меня, Отец,

взяв печати, я снизойду,

проникну через все Эоны, 

открою все мистерии и тайны 

и покажу лики богов.

Я покажу ей сокрытый доселе

святой путь, называемый гносисом”».

11. (1) Таковы сочинения наассенов, которые именуют себя гностиками.  

5.2. «Ператы»

Hippolytus, Refutatio V, 12, 1 – 17, 13 (с сокращениями)

12. (1) Существует и другая ересь – ператы –… чья хула на Христа была скрыта в течение многих лет. Однако ныне пора сделать явными их тайные доктрины. 

Они утверждают, что космос един, однако имеет три части. (2) Первая часть их трехчастного деления подобна некоему единому началу, как бы великому источнику (phg¾ meg£lh) [всего], который может быть поделен логосом (в уме?) (tù lÒgJ) на бесконечное число разделов (tom¦j). Первым и наиболее важным разделом (tom¾), по их мнению, является троица (tri£j), первая часть которой называется «совершенное благо» и отеческое величие (m?geqoj patrikÒn). Вторая часть их троицы подобна бесконечному множеству сил, возникших самостоятельно. Третья часть есть особенное (dikÒn). (3) При этом первая часть, будучи совершенным благом, есть нерожденное, вторая есть возникшее само по себе, а третья – рожденное (tÕ <d?> tr?ton gennhtÒn). Следовательно, они явным образом вводят трех богов (qeoÚj), три логоса, три ума и трех человек, ибо в каждую часть космоса, получившуюся в результате их деления, они помещают богов, логосы, ум, людей и все остальное. 

Далее Ипполит сообщает, что с целью спасения мира («всех его трех разделов») и завершения творения (которое иначе было бы неполным) от первого начала во времена Ирода в этот мир пришел Христос, в трех телах которого совместились все три основных части мира. В этом смысле он является совершенным существом. Он спасет тех, кто по ошибке оказался в этом мире и победит те силы, которые замышляют против него. Два высших начала будут в результате восстановлены, а третье, смертное начало погибнет. Эта теория является достаточно типичной для многих гностических учений, во многом напоминая очерк учения Валентина у Иринея, и мы не будет здесь на ней останавливаться. Затем Ипполит приводит цитату из некоего текста, представляющую собой спекуляции на астрологические темы, замечая, что все эти учения гностики заимствовали у халдеев, и продолжает свой рассказ о ператах.   

16. (1) Они называют себя ператами, утверждая, что ничто из сущего в мире становления не в силах избежать той судьбы, которая была уготована возникшим вещам в самый момент их возникновения. «Что возникло, то полностью погибнет», – как говорит Сивилла[15]. И только мы, как он утверждает, осознавшие необходимость возникновения и досконально изучившие те пути, которыми человек приходит в мир, одни в силах пройти насквозь и беспрепятственно миновать (per©sai) уничтожение. (2) Уничтожение, по его словам, есть вода, поскольку ничто не может разрушить мир быстрее воды. Вода, окружившая снаружи пределы мира (?n to?j proaste?oij), есть, как они говорят, Кронос. Кронос – это сила водной поверхности (dÚnamij ØdatÒcrouj - Gen. от udatocrwj), и этой силы не может избежать ничто находящееся в становлении. (3) Кронос – причина того, что все возникающее подвержено уничтожению, и не найдется такого возникновения, которому бы Кронос не препятствовал. Он есть та самая вода, которой, по словам поэтов, боятся и боги.

«Будьте свидетели мне, о земля, беспредельное небо,

Стикса подземные воды, о вы, величайшая клятва,

Клятва ужасная даже богам…»[16]

(4) И не только поэты, но и мудрейшие из греков, как он говорит, понимали это. Один из них – Гераклит, по словам которого: «душам смерть – воды рожденье»[17]. Именно такая смерть, утверждает он, постигла Египтян в Красном море вместе с их колесницами (Исх. 14). Потому что египтяне, по его словам, – это все, кто не обладает знанием (гнозисом). И выйти из Египта означает: покинуть тело. Дело в том, что Египет они считают телом. Перейти Красное море – значит перейти воду уничтожения, которая есть Кронос. Достичь пределов Красного моря – значит дойти до пределов становления. Войти в пустыню – значит оказаться вне становления – там, где собраны вместе все боги уничтожения и Бог спасения.

17. (1) …чтобы в сокращенном виде изложить все их учение, нужно добавить следующее. Все сущее – это Отец, Сын и материя. И каждое из этих начал содержит в себе бесчисленные силы. (2) Сын, или Логос, располагается посередине между (m?soj) Отцом и материей и является змеем, который вечно перемещается между неподвижным Отцом и движущейся материей. То он обращается к Отцу и вбирает в себя силы (t¦j dun£meij ej tÕ prÒswpon �autoà), то, вобрав силы, поворачивается к материи, и последняя, будучи сама по себе лишена какого-либо качества и формы (¥poioj ka? ¢schm£tistoj), получает от Сына отпечатки идей (?ktupoàtai t¦j d?aj), которые тот, в свою очередь, получил от Отца. (3) Сын получает от Отца отпечатки (?ktupoàtai) неизреченно, несказанно и неизменно… (5) Как художник, не отнимая ничего у животных своею кистью, перемещает их формы на картину, так и Сын своею силой передает образы Отца (toÝj patrikoÝj metaf?rei caraktÁraj) материи. Так что Отец есть и все здешнее, и ничто.[18] …(7) Поэтому когда Спаситель говорит: «Отец ваш Небесный» (Мф. 7: 11), он, по их словам, имеет в виду того Отца, от которого Сын получает образы (toÝj caraktÁraj) и передает их сюда (?nq£de). Когда же он говорит: «ваш отец был человекоубийца от начала» (ср. Ин. 8:44), то имеет в виду правителя и демиурга материи (tÕn ¥rconta ka? dhmiourgÕn tÁj Ûlhj), который, взяв переданные Сыном образы (caraktÁraj), воссоздал их здесь (?g?nnhsen ?nq£de).[19] Он – человекоубийца от начала, потому что его трудами создана смерть и разрушение. (8) Поэтому никто, как он говорит, не может ни спастись, ни подняться вверх без помощи Сына, который есть Змей. Потому что как он низвел сверху образы Отца (toÝj patrikoÝj caraktÁraj), так и опять возведет их наверх, перенеся отсюда туда, после того, как эти образы пробудятся ото сна, вернут себе память (gegonÒtaj <mnhstÁraj> patrikoÝj caraktÁraj) и из не сущих станут сущими (ØpostatoÝj ?k toà ¢nupost£tou  ?nteàqen ?ke? metaf?rwn). (9) Вот что означают слова [Спасителя]: «Аз есмь дверь» (Ин. 10: 7), ведь он переносит [упомянутые образы], отпирая у уснувших взоры глаз. Так же как нефть притягивает к себе отовсюду огонь и ни что иное, или как магнит притягивает железо и кроме него ничего, или как одна только пыль привлекается янтарем, так же и Змеем привлекается назад из космоса один только совершенный и единосущный род (tÕ ?xeikonism?non t?leion g?noj), прежде ниспосланный им вниз. (11) В качестве пояснения они приводят анатомию головного мозга: сам мозг они сравнивают с Отцом в силу его неподвижности, а мозжечок – с Сыном из-за того, что он движется и имеет форму змеи (drakontoeidÁ). Мозжечок беззвучно и незаметно (¢rr»twj ka? ¢shm£ntwj) втягивает в себя через шишковидную железу духовную и животворную сущность, текущую из коры головного мозга.[20] Приняв эту сущность, мозжечок подобно Сыну без слов передает идеи материи (t¦j d?aj), что означает, что по спинному мозгу растекаются семя и роды родившихся телесным образом. (13) При помощи такого примера им кажется удобным сообщать свои неизреченные, без слов передаваемые таинства.

5.3. «Сетиане»

Hippolytus, Refutatio V 19, 1 – 22, 1 (с сокращениями)

19. (1) Посмотрим теперь, что говорят Сетиане. Они полагают, что существуют три определенных начала (tre?j ¢rc¦j periwrism?naj) универсума (tîn Ólwn), и что каждое из этих начал обладает бесчисленными силами. Говоря о «силах», они, по-видимому, желают, чтобы слушатель понял их таким образом: все, что ты постигаешь мыслью или же оставляешь непомысленным, – всем этим от природы способно стать каждое из начал, так же как человеческая душа [может воспринять] всякое так или иначе преподанное ей искусство. (2) К примеру, как он говорит, этот ребенок может стать флейтистом, если будет отдан в ученики флейтисту, геометром, если будет учиться у геометра, грамматиком – если пойдет к грамматику или каменщиком – если станет учеником каменщика. То же самое происходит в случае с другими искусствами. А сущностью начал, как он говорит, являются свет и тьма, между которыми располагается чистый дух. (3) Этот дух, помещенный между тьмой внизу и светом вверху, не подобен дуновению ветра или легкому дыханию, которое можно было бы помыслить, но скорее напоминает запах фимиама или смеси ладана, и является тонкой силой, все проникающим ароматом, неописуемым словами[21]. (4) Итак, поскольку свет находится вверху, а тьма внизу, а между ними, как я уже сказал, располагается дух подобного рода, то свет, подобно солнечным лучам, освещает сверху лежащую под ним тьму; а благовоние духа, занимающего среднее положение, разносится и распространяется повсюду – так разносится знакомое нам благовоние от брошенного в огонь ладана. (5) – Поскольку такова сила разделенных натрое начал, то сила духа вместе с силой света присутствуют в лежащей под ними тьме.

Но тьма – это вода, внушающая, по его словам, ужас. В нее попадают и в ее природу преобразуются свет вместе с духом. (6) Эта тьма не лишена сообразительности (¢sÚneton), но вполне разумна (frÒnimon pantelîj). Ей известно, что если тьму лишить света, то она станет пустынной, темной, неосвещенной, бессильной, бездеятельной и слабой[22]. Поэтому она прилагает все свое разумение и сообразительность для того, чтобы удержать в себе сияние и искры света, равно как и аромат духа. (7) Он утверждает, что образ (e?kÒna) природы этих начал можно усмотреть на человеческом лице: глазной зрачок темен по причине вод, которые находятся под ним, однако светится благодаря духу. Как тьма спорит с сиянием, стараясь удержать в своем подчинении искры света, чтобы иметь возможность видеть, так свет и дух оспаривают [у нее] свою силу и спешат подняться и вернуть себе те силы, которые смешались с темной и внушающей ужас водой, лежащей внизу. 

(8) Все силы этих трех начал (¢rcîn), бесконечнократно бесконечные по числу, по природе являются разумными и мыслящими. Будучи разумными и мыслящими, они образуют неисчислимое множество, ибо если предоставить их самим себе, все они будут пребывать в покое, (9) если же одна сила приблизится к другой, то неравенство при их взаимодействии породит некое движение, а из движения – энергию, оформленную взаимодействием сблизившихся сил. (10) Дело в том, что взаимодействие сил подобно оттиску от удара печати (tÚpoj ¢pÕ plhgÁj sfrag?doj), сравнимо с запечатлением в воске вносимых в него сущностей. Итак, поскольку силы трех начал бесконечны по числу, а бесчисленные силы порождают бесчисленные взаимодействия, то с необходимостью возникают отпечатки бесконечного числа печатей (sfrag?dwn ekÒnej). И эти отпечатки (a? ekÒnej) суть виды (a? d?ai) различных живых существ. (11) Первое великое взаимодействие трех начал произвело вид великой печати (meg£lhj d?a sfrag?doj) – небо и землю. Небо и земля имеют очертания (scÁma) матки с пуповиной посредине[23]. Желающий понять этот образ, как он говорит, может подробно рассмотреть матку какого-либо беременного животного, и он увидит точную копию земли, неба и того, что между ними. (12) Итак, образ неба и земли, возникший в результате первого взаимодействия, подобен матке. Однако бесчисленные силы, расположенные между небом и землей, продолжили свое взаимодействие. В результате каждого такого взаимодействия возникла и отпечаталась та же самая подобная матке печать земли и неба. В самой земле от этих бесчисленных печатей зародились бесконечные множества разных животных. (13) И во всех этих бесчисленных живых существах, живущих между небом и землей, было посеяно и распределено вместе со светом благоухание духа. 

Далее: из воды первым родилось [новое] начало: сильный и порывистый ветер – причина всякого возникновения. Вызвав сотрясение вод, он поднял из них волны. (14) А движение волн (kum£twn), словно бы некая страсть, является естественным началом зачатия (?gkÚmona) человека или ума, когда это движение, возбужденное страстью духа, устремляется к рождению. Когда такая волна, поднятая из воды ветром и сделавшаяся чреватой, заполучает в себя плод своего хотения, то она тем самым удерживает рассеявшийся горний свет вместе с благоуханием духа, (15) то есть  ум, оформившийся в различные виды (noàn memorfwm?non  ?n  to?j diafÒroij e?desin). Этот ум есть совершенный Бог, нисшедший от нерожденного горнего света и духа в человеческую природу словно бы в некий храм, рожденный из воды благодаря ее естественному волнению и движению ветра. Соединившись и смешавшись с телами подобно соли в возникших вещах или свету во тьме он спешит освободиться от телесного и, будучи не в силах найти для себя освобождение и выход (16) (ведь он – только малая искра, отделившаяся от пришедшего свыше светового луча и смешавшаяся с телами), он «взывает из вод многих», как говорится в псалме[24]. Поэтому горний свет не перестает думать и заботиться о том, как и каким способом освободить разум от горестной смерти и телесной темноты, то есть от дольнего отца (¢pÕ toà patrÕj toà k£tw) – ревущего и вздымающего волны ветра, который родил для себя совершенного сына – ум (genn»saj noàn t?leion u?Õn �autù), хотя по природе тот ему и не свойственен (oÙk Ônta dion aÙtoà kat' oÙs?an). (17) На самом деле это был нисшедший сверху луч совершенного света, захваченного темной, ужасной, горькой и грязной водой. И этот свет есть светоносный «дух», который «носился над водою» (ср. Быт. 1: 2)…[25] (18) Ветер, дующий резкими и сильными порывами, подобен хвосту змея. Он крылат, и от этого ветра, то есть от змея, произошло вышеописанным образом начало рождения (¹ ¢rc¾ tÁj genn»sewj), ибо все сущие вместе получили от него начало рождения (t¾n ¢rc¾n tÁj genn»sewj).

(19) Итак, свет и дух оказались, по его словам, заключены в нечистой, вредоносной и беспорядочной матке (m»tran ¥takton), проникнув в которую, змей (то есть ветер тьмы, первый рожденный водами) порождает человека. А поскольку нечистая матка не любит и не признает никакой другой формы (e?doj), (20) то совершенное Слово горнего света уподобилось зверю, то есть змею, и вошло в нечистую матку, обманув ее подобием (tù Ðmoièmati) со зверем, чтобы разорвать оковы, наложенные на совершенный ум, рожденный в нечистоте матки змеем, ветром, зверем, то есть первым существом, порожденным водой…  

Далее Ипполит сообщает, что, по мнению автора текста, в этом состоит смысл воплощения Логоса в девственном чреве. Однако для полного возрождения необходимо еще испить чашу чистой родниковой воды. Далее говорится, что и ветхозаветные книги также подтверждают это учение, в особенности те тексты, где развивается триадическая метафора, такие как «огонь, облако и мрак» (Втор. 5: 22; ср. Исход 10: 22); Адам, Ева и Змей; Каин, Авель и Сиф (Сет), Сим (Сем), Хам и Яафет; три дня творения, три закона (запрещающий, разрешающий и наказывающий) и др. 

Затем Ипполит говорит, что «все их учение о Логосе происходит от древних теологов, таких как Мусей, Лин и Орфей, особо сведущий в ритуалах и мистериях», и перечисляет несколько орфических произведений[26]. Следующий параграф довольно сумбурен. Причем оказывается, что сам Орфей в «Вакхике»  также упоминает о матке, змее и пуповине. Следующая затем краткая ссылка на свидетельство Плутарха об Эмпедокле («из десятой книги Эмпедокла»; эта же книга перечислена в “Каталоге Ламприя” № 43) в сохранившихся произведениях Плутарха не засвидетельствована[27]. Далее следует такой пассаж:[28]:

20. (6) …В этом городе [Флиунте] есть портик, на котором до сего дня сохранилось изображение всех упомянутых учений. Вообще говоря, на этом портике много всяких надписей – о них рассказывает Плутарх в десяти книгах об Эмпедокле – но среди множества других есть там и изображение седовласого крылатого старца с поднятым фаллосом  (?ntetam?nhn t¾n a?scÚnhn), преследующего убегающую от него собакоподобную женщину. Рядом со старцем надпись: «льющийся Фаос» (F£oj ·u?thj); а с женщиной – «Фикола» (pereh[29] FikÒla). (7) Похоже, что по учению сетиан, «льющийся Фаос» означает свет, Фикола – темную воду, а расстояние между ними – гармонию помещенного между этими началами духа. А имя «льющийся Фаос» означает, как они говорят, течение света сверху вниз. Отсюда можно с полным основанием заключить, что сетиане справляют у себя мистерии, похожие на Великие Флиасии.[30]

(8) О трехчастном делении, по-видимому, свидетельствует и поэт:

«Натрое все разделено, и досталось каждому царство»[31],

в том смысле, что каждое из трех начал получило власть. 

(9) А расположенную внизу мрачную воду, куда погрузился свет, чтобы избавить из плена и возвратить ниспавшую от него искру, многоумные сетиане изображают, заимствовав слова Гомера, который говорит[32]:

«(10) Будьте свидетели мне, о земля, беспредельное небо,

Стикса подземные воды, о вы, величайшая клятва,

Клятва ужасная даже бессмертным, я вами клянуся». –

То есть согласно Гомеру, боги считают нижнюю воду чем-то отвратительным и ужасным, что соответствует учению сетиан, утверждающих, что она страшна для ума.

21. (1)  Так или подобным образом рассуждают они в многочисленных книгах. И они убеждают своих учеников в необходимости изучать (теорию) слияния и смешения tù per? kr£sewj ka? m?xewj lÒgJ [33], разработанную многими авторами, включая Андроника Перипатетика. (2) Слияние же и смешение, согласно сетианам, происходит таким образом: луч света (t¾n ¢kt?na t¾n fwtein¾n) падает сверху и отдельные мельчайшие искры (tÕn spinqÁra tÕn ?l£ciston) смешиваются (?gkekr©sqai) с темной водой внизу, объединяются с ней и образуют единую массу (fÚram£), подобно тому, как от разнообразных снадобий, брошенных в огонь, происходит единый запах. (3) Однако знаток, обладающий тонким обонянием, различит в этом запахе различные компоненты, брошенные в огонь: стиракс, смирну и ладан[34]. (4) Используют они и другие аналогии. Так бронза может быть смешана с золотом, однако есть особый метод, с помощью которого можно разделить эти металлы… (5) Можно и воду отделить от вина, и вообще разделить любую смесь. Можно увидеть это и на примере животных: когда животное умирает, его труп разлагается и после завершения этого процесса исчезает полностью. 

Об этот же сказано: «Пришел я не с миром на землю, но с мечом», то есть, для того, чтобы разделить и разъединить то, что соединено[35]. (6) Ибо все, что некогда было соединено, разъединяется и отделяется, каждое отправляясь в свое место. Есть определенное место для живых существ, когда они пребывают в живом состоянии, и есть другое место, куда они отправляются после разделения, однако о нем не знает никто, кроме их самих, уже духовных, не телесных, «чья родина на небесах» вверху[36]…

Далее следует не очень отчетливый параграф, где повторяется уже встречавшаяся ранее (V 17, 9) аналогия с магнитом и железом. Видимо, имеется в виду, что при помощи магнита можно отделить железо от других металлов. Именно таким образом свет может быть отделен от темной воды, а обучение позволяет разуму направляться к Логосу, «как железо к магниту». Затем приводится еще одна аналогия (из Геродота, VI 20; 119, 2–3) с методом перегонки нефти с выделением асфальта и песка (который по ошибке называется солью):   

(10) В Персии, в городе Ампе на Тигре, есть колодец, а рядом с ним построена цистерна с тремя стоками. В колодец опускается бурдюк, им зачерпывается жидкость из колодца, какой бы она ни была, и сливается в цистерну. Когда жидкость, вылитая в цистерну, доходит до стоков, она разделяется, хотя и была вылита в один сосуд. (11) В результате в один сток выходит соль, в другой – асфальт, в третий – масло. Это масло темного цвета, как сообщает Геродот, и терпкого запаха. Персы называют его «радинака». (12) Эта иллюстрация, как говорят сетиане, проясняет их учение лучше любых (предыдущих) рассуждений. 

22. (1) Как представляется, доктрина сетиан адекватно изложена. Желающий же познакомиться с деталями их учения может обратиться к книге, озаглавленной Парафраз Сета. Здесь он найдет все их секреты…

5.4.  Megale Apophasis «Симона Мага» (см. отдельную страницу)

 (Hippolytus, Refutatio VI 9,4–18,7, с сокращениями)

5.5.  «Докетисты»

Hippolytus, Refutatio VIII 8, 2–10, 11 (с сокращениями)

8. (2) … Называющие себя «докетистами» придерживаются следующей доктрины. (3) Первый Бог подобен семечку фигового дерева, очень маленькому, но беспредельно могущественному, необъятному числом и уже содержащему в себе будущий плод; [как фиговое дерево] он убежище боящегося, укрытие нагому, прикрытие стыда, искомый плод, за которым, как он говорит, ищущий приходил трижды, и не нашел его; потому и проклял он фиговое дерево, так как не нашел на нем сладкого [искомого] плода (Мф. 21: 18 сл.).

И поскольку, в соответствии с этой аналогией, Бог, по их представлению, мал и одновременно велик, космос, как они думают, возник таким образом: когда ветви фигового дерева стали мягкими, появились листья, которые можно увидеть, а затем созрел плод, в котором содержится и сохраняется неопределимое и неисчислимое количество семян. Получается, что первой из семени фигового дерева возникла триада: сначала ствол, то есть, собственно дерево, затем листья и наконец плод, то есть, сама смоква, как об этом уже говорилось. Так из первоначала возникло три эона, три начала всего остального. И об этом не умолчал Моисей, говоря, что слова Бога тройственны: «тьма, облако и буря, и более не говорил» (ср. Втор. 5: 22). (6) Ибо, как он полагает, Бог не добавил ничего к трем эонам, они же дали начало и поддержку всему возникшему [после них]. При этом сам Бог оставался целостным и совершенно отделенным от трех эонов. Приняв на себя функцию начал творения, эоны постепенно увеличились, достигнув значительных размеров и став совершенными. Совершенным же, как считается, является число десять. Так каждый их них стал равным по числу и достоинству, и в совокупности возникло тридцать Эонов, каждый из которых включал в себя полноту в виде декады. Друг от друга они [не?] отличаются, каждый из триады равен другому по достоинству, различаясь лишь положением и находясь, соответственно, на первом, втором и третьем месте. (8) Однако положение порождает в них различие в силе, ибо ближайший к Богу, как к семени, стал плодовитее других и, будучи безмерным, отмерил себе в десятикратном размере. Тот же, кто находится во втором положении, будучи непостижимым (ajkata>lhptov), постиг себя шесть раз. Занявший третью позицию, бесконечно удаленную от своих братьев по причине [изначального] расширения, [хотя непознаваемый, ajnenno>htov] познал себя три раза, и связал себя некой вечной связью (desmo>v) единства.

9. (1) Именно в этом смысле, как они полагают, Спаситель сказал: «Вот, вышел сеятель сеять» и «и упало на добрую землю и принесло плод, одно во сто крат, другое в шестьдесят, а третье в тридцать». И далее: «Кто имеет уши слышать, да услышит!» (Мф. 13: 3.8.9) – так как не каждому подобает слышать об этом. (2) Эти Эоны, как исходные три, так и бесчисленное множество [произошедших от них], – все существа двуполые. Произрастая и увеличиваясь, все они, восходящие к одному источнику, который есть их согласное звучание (sumfwni>a) и единство, превратились в один Эон – общее средоточие – и все вместе породили через деву Марию Спасителя; – этот последний пребывает в средоточии [Марии] и во всех отношениях подобен по силе «плоду фигового дерева», хотя и рожден, в отличие от первого и нерожденного семени, давшего начало самому фиговому дереву.

(3) Так эти три эона облачились во всю полноту доблести и святости, как полагают эти люди, как и их порождение – единородный, ведь он один был рожден от трех безмерных эонов, прошедших три периода (trigenou~v). Эоны породили его согласным помышлением, так что оформленная умопостигаемая природа не испытывала ни в чем недостатка.

Все эти умопостигаемые и вечные существа стали светом, однако таким светом, который не был неоформленным или неактивным и нуждающимся в каком либо ином действующем начале. Напротив, он содержал в себе, – в соответствии с числом бесконечно бесконечных [эонов], как показывает аналогия с фиговым деревом, – бесчисленное множество форм [идей; образцов] самых разнообразных живых существ сущих здесь, и осветил хаос, который лежал под ним. (4) В результате хаос, освещенный и получивший разнообразные формы свыше, пришел в движение и воспринял все формы третьего эона, того который разделился натрое. Третий эон, видя все свои формы собранными воедино во тьме, которая лежала внизу, зная силу тьмы и простоту и щедрость света, не позволил формам света изливаться слишком долго на подлежащую тьму. (5) Он поместил под эонами твердь небес и «разделил тьму и свет, и назвал свет днем», тем [светом] который был над твердью, а «тьму назвал ночью» [которая была под твердью].

(6) После того, как бесконечное число форм третьего эона были захвачены тьмой, лежащей внизу, в ней также отпечатался образ самого этого эона, живой огонь, порожденный светом. Из него возник великий Архонт (a]rcwn), о котором Моисей сказал: «ejn ajrch~| [по воле архонта] Бог сотворил небо и землю» (Быт. 1: 1). (7) Его Моисей называет огненным богом, говорящим из куста (ba>tov) (Исход 3: 2), то есть из темного воздуха, так как ba>tov означает воздух, подчиненный [«подлежащий»] тьме. Моисей назвал его ba>tov потому, что все образы света на своем пути вниз двигались по нему как по переправе (bato>v). (8) Слово (Логос) также послышалось из куста, ведь звук – это колебание воздуха, и без воздуха слова не услышишь. Но не только слово приказывает нам из куста, то есть из воздуха, и сосуществует с нами; посредством воздуха передаются также запахи и цвета.

10. (1) Затем этот огнеподобный [Бог], огонь, порожденный светом, сотворил мир так, как это описывает Моисей. Не находя основы в себе самом (ajnupo>statov) и имея тьму в качестве своей сущности, он постоянно оскорблял [или «неправильно использовал»?] светоносные вечные формы, которые спустились сюда свыше. Так до пришествия Спасителя, от бога, рожденного из огненного света, или демиурга, происходило великое заблуждение среди душ. Высшие формы называются душами потому, что охладились [игра слов: yuch> «душа», yucro>v «холод»; стоическая идея рождения души в результате охлаждения пневмы: SVF II 804-808], упали вниз и теперь продолжают жить во тьме, переходя от одного тела к другому под контролем демиурга. (2) [Далее идут цитаты из Иова 2: 9d LXX и Мф. 11: 14.] Однако с приходом Спасителя переход из тела в тело (metenswma>twsiv) прекращается и провозглашается вера в отпущение грехов, причем нижеследующим образом.

(3)  Единородный сын [трех] эонов, видя высшие формы эонов упавшими вниз и проходящими через темные тела, решил спуститься и спасти их.  Зная, что полноту всех эонов не в силах вместить даже сами эоны, а для тварных и гибнущих существ она просто страшна и они не вынесут вида этого великолепия и столь славной силы, он заключил себя, как ясное сияние глаз [ajstraph>; также: молния], в маленькую физическую оболочку [так став невидимым]. Именно так свет глаз, заключенный в зрачке, достигает небес и звезд и снова возвращается сюда в оболочку по своему желанию. (4) Этот свет глаз, хотя он везде проникает и принимает любые формы, для нас не видим. Все, что мы видим – это зрачки, белок, веко. Радужная оболочка, окруженная складками и многими слоями, роговица и за ними зрачок, по форме подобный ягодке, гнезду или диску, – таковы различные внешние оболочки, в которые одет и в которых скрывается свет глаз [cf. Galen., Defin. med. 41, XIX, p. 358 K.]. (5) Так единородный сын спустился свыше в этот мир, надев на себя все тридцать эонов третьего эона, столь великий, как сказано, но в то же время невидимый, неведомый, бесславный и безверный (ajfanh>v, a]gnwstov, a]doxov, ajpistou>menov). (6) Чтобы он смог одеться в покровы тьмы, то есть в плоть, как говорят докетисты, ангел, который сопровождал его на пути свыше, принес благую весть Марии, как это написано. (7) Так у нее по писанию появился сын. Когда же он родился, тот, кто пришел свыше, вошел в него и совершил все то, о чем рассказывается в Евангелиях. Он совершил омовение в Иордане и приобрел в воде образ и отпечаток тела, полученного от девы, чтобы, когда архонт приговорил свое творение к смерти на кресте, душа, выросшая в теле, могла покинуть его и отставить пригвожденным к древу, так восторжествовав над властями и силами (Кол. 2: 14сл). Чтобы полностью не обнажиться, она надела не себя взамен плоти то тело, которое отпечаталось в воде во время крещения (Ин. 3: 5)… (8) От тридцати эонов он приобрел тридцать форм; по этой причине это вечное существо было на земле в течение тридцати лет, открывая каждый год форму одного из эонов. (10) Так как формы всех этих тридцати эонов находятся здесь в виде душ, определяя природу каждой из них, то каждая из них постигает Иисуса в соответствии со своей природой, одной из тех, которые надел на себя единородный, спускаясь вниз из вечных мест. Они [места? души?] же различны. (10) Поэтому Иисуса ревностно ищут столь много различных сект, он же принадлежит им всем, различным являясь разнообразным сектам в разных местах, к которым тяготеет, как он говорит, та или иная школа. И каждая [школа? душа?] настаивает и считает, что он один и происходит из ее рода и города, такой, каким она увидела его впервые и узнала в нем своего брата, остальные же – самозванцы. (11) Души, получившие свою форму из нижележащих мест, не в силах видеть те формы Спасителя, которые расположены над ними. Но те, кто получили их от Декады [Гебдомады?], которая лежит посредине, и от Огдоады, которая выше всех и из которой, как он утверждает, происходят они сами, знают Иисуса не частично, но во всей полноте. Лишь они совершенные свыше, остальные же [знают его] каждый в своей части.

5.5.  Монойм Араб

Hippolytus, Refutatio VIII 12, 1–15, 15 (с сокращениями)

12.  (1) Монойм Араб (Mono>i`mov oJ   ]Aray) значительно удалился от мысли велеречивого поэта, решив, что человек выступил в той же роли, которая у поэта, сказавшего «Океан богов и людей прародитель» (Илиада, XIV 201), отведена Океану. (2) Он выразил это другими словами, говоря, что Человек – это «все», то есть начало всего [ср. Илиада XIV 246], – нерожденный, неуничтожимый, вечный, – а Сын этого Человека рожден и обречен на страдания, хотя рожден вне времени, безвольно и без промысла. (3) Ибо такова, по его словам, сила этого Человека: он столь могущественен, что Сын появляется быстрее, чем мысль и воля. (4) Поэтому и написано: «Был и стал» тем, кто есть (Быт. 1: 3; Ин. 1: 1–4). То есть, был Человек, и родился Сын, подобно тому, как был огонь, и родился свет, вне времени, безвольно и без промысла, просто оттого, что был огонь.

(5) Этот Человек есть единая сущность, несложная и сложная, неделимая и делимая; всему дружественная, всему враждебная, одновременно в мире и в состоянии войны с собой, неподобная и подобная, как музыкальная гармония; она содержит в себе все, что можно поименовать или оставить без имени, произвела все вещи и породила все [сущее]. Она сама – отец и мать, два бессмертных имени. (6) В качестве примера, как он говорит, можно сравнить этого совершенного Человека с «йотой» – «единственной чертой», единой, односоставной, простой, чистым единством, не содержащем в себе иных частей, но в то же время сложной, имеющей много форм, разделений и частей. (7) Эта лишенная частей единая [монада] и есть, по его словам, многоликая, тысячеокая, тысячеименная буква «йота», – образ совершенного и невидимого Человека.

13. (1) Единая монада, как он говорит далее, единая черта – это также и декада. Ведь в одной черте, букве «йота» потенциально содержатся все числа: [один], два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять и десять. Все эти разнообразные числа содержатся в простой, несоставной и единой черте «йота». (2) В этом, по его словам, смысл изречения: «Вся полнота радостно обитает» в Сыне Человека «во плоти» (ср. Кол. 2: 9). Ведь сочетания чисел приобретают свое воплощение из простой несоставной и единой черты «йоты».  

(3) Так от совершенного Человека произошел Сын Человека, которого никто не познал. Все творение, не зная Сына, считает его рожденным женщиной. От этого сына исходят тонкие лучи, которые, достигая этого мира, несут в себе изменения и управляют творением. (4) Однако великолепие этого Сына Человека до настоящего времени не было известно людям, которые продолжали думать, что он рожден женщиной. Ничего в этом мире не произошло и не возникнет от Человека. Однако то, что происходит – не полностью, но лишь отчасти – происходит от Сына Человека. Ведь Сын Человека – это простая йота, единая черта, движущаяся сверху, полная и все собой наполняющая, содержащая в себе все принадлежащее Человеку, то есть Отцу и Сыну Человека.

14. (1)  Мир был сотворен, как сказал Моисей, в течение шести дней, то есть из шести сил, заключенных в одной черте йоты. Седьмой же – это день покоя и суббота. Из этой Гебдомады произошло все остальное: [**] земля, вода, воздух и огонь, из которых возник космос благодаря единой черте. (2) Куб, [икосаэдр], октаэдр, пирамида и другие правильные многоугольники, из которых созданы огонь, воздух, вода и земля [cf. Plato, Tim. 55a – 56b; Timaeus Locr. 98d (35 Marg)], происходят из простой черты йоты… [далее идет толкование места из Исхода 7: 1–11]

(4) Все существа рождают и приносят плод вследствие удара (plhsso>mena), как, например, виноградные лозы. «Человек от человека происходит, – говорит Демокрит, – и отделяется ударом», так появляясь на свет. [Демокрит, fr. 32 DK; фр. 527 Лурье: «На основании ряда свидетельств восстанавливается примерно следующий контекст изречения Демокрита: Совокупление – это кратковременный припадок эпилепсии, ибо человек вытряхивается из всего человека… и отрывается от него, отделяемый как бы ударом. Ведь все родится и приносит плоды вследствие удара, как виноградные лозы» (Лурье, Демокрит, с. 343). Ср. Демокрит, фр. 804а Лурье = Clemens Alex., Paed. II 94, 4]…

(5) Знание (гносис) всего также основан на десяти ударах, то есть десяти словах [десяти заповедях], которые не понимают те, кто ошибочно считают, что он [Сын?] рожден женщиной. Если же вы скажете, что весь закон заключен в Пятикнижии, то и оно произошло от числа пять, которое содержится в единой черте.

(6)  Итак, все [=космос] для тех, кто не лишен разумения, представляется таинством, новым и никогда не стареющим [ср. Евр. 8: 13] праздником, «установлением вечным» «во все роды ваши», «пасхой Господа Бога», «соблюдаемой» теми, кто в силах усмотреть «в начале» декады число десять, используемое для счета [ср. Исход 12: 11.14.17]. Ведь число «один» [с четверкой], возросшее до четырнадцати [«четырнадцатого дня сего месяца» – Исход 12: 6.8], есть также суммарное выражение единой черты, совершенное число: 1+2+3+4=10.

(7)  Говоря же о периоде с 14 по 21 день, Моисей имеет в виду число семь, – те семь дней, в течение которых творился мир, а потому не должно быть закваски [ср. Исход 12: 19; далее это «толкование» книги Исхода продолжается]…

(9) Эти люди подобным образом истолковывают весь закон. Мне кажется, что они следуют тем из эллинов, которые объясняют все при помощи десяти [категорий], таких как сущность, качество, количество, отношение, место, время, положение, обладание, действие и претерпевание.

15. (1) В письме Теофрасту сам Монойм высказывается так: «[Если желаешь все постичь], перестань искать Бога, [его] творение и все подобное, ищи лучше себя в себе самом, и постигни, кто в тебе владеет абсолютно всем и говорит: “Мой разум, моя мысль, моя душа, мое тело”. Познай, откуда происходит [твоя] печаль и радость, любовь и ненависть; почему ты помимо своей воли (mh< qe>lonta) просыпаешься и засыпаешь, отчего неожиданно возникает любовь и ненависть. И если ты рассмотришь все это внимательно, – говорит он, – ты обнаружишь в себе себя, единого и многого, как та единая черта [=буква йота], и так найдешь выход из себя».   

5.6. Книга "Барух" (см. отдельную страницу)